Спецвыпуск Цена Победы  
фронтиспи́с Osteuropa В памяти и добром здравии/2011

в Спецвыпуск

Цена Победы
Война и конкуренция ветеранов в Украине

Andrij Portnov, Tetjana Portnova

Полный текст PDF (PDF, 175 kB)

Аннотация

В Украине еще живут более 2,5 млн ветеранов Второй мировой войны, среди которых, лишь несколько десятков фронтовиков. Война остается централь- ным элементом формирования исторической идентичности общества. Пре- кращение существования Советского Союза привело и к исчезновению монолитного представления о войне. В Украине в центре внимания оказа- лись Украинская повстанческая армия (УПА) и ее бойцы. В настоящее время за признание и привилегии конкурируют советские ветераны и братства УПА. Общее для ветеранов заключается в том, что они не считают себя жертвами и придерживаются пропагандистской риторики времен войны. Судьбе под- невольных рабочих, жертв холокоста и военнопленных едва ли вообще уде- ляется внимание. Официально Украина считает себя жертвой двух тотали- тарных режимов.

(Спецвыпуск, С. 21–33)

Полный текст

Вторая мировая война остается центральной темой политики памяти большинства постсоветских стран. Постепенное «одомашнивание» монолитного советского образа «Великой Отечественной войны» происходило поразному, но часто по схожим траекториям. В случаях Беларуси, Молдовы и Украины можно отметить движение от однозначных национальных схем начала 1990-х, через ресоветизацию разной интенсивности – к поиску моделей политической нации и гражданской идентичности. В России поворот к патриотическому дискурсу войны как ключевому компоненту идентичности наметился в 1995 году, в канун 50-летия Победы, с открытия мемориала на Поклонной горе и возрождения военных парадов в День Победы 9 мая. Попытки создания постсоветских национальных нарративов войны неизбежно предусматривали интеграцию в них новых сюжетов и новых групп участников/жертв войны, а также решение социальных проблем разных категорий ветеранов, которые часто включались в довольно активное соревнование с другими ветеранскими группами не только за такой символический капитал как признание, но и за государственные льготы.

Из истории ветеранского статуса в СССР

В конце 1940-х годов после окончания демобилизации в Советском Союзе участники войны перестали существовать как юридически признанная группа и были лишены тех незначительных льгот, которыми они первоначально поль- зовались (за исключением инвалидов войны, официально признанная численность которых также сознательно преуменьшалась, и Героев Советского Союза, а позднее кавалеров ордена Славы трех степеней). Иными словами, государственная политика первоначально была направлена на общественную интеграцию миллионов людей, вернувшихся с войны, а не на их статусное обособление. Доходило до того, что открытую апелляцию к своим страданиям трактовали как недопустимую: достаточно вспомнить преследование нищих-инвалидов войны как «антисоветских паразитических элементов».

Советский Союз в отличие от других стран – участниц войны ввел запрет на ассоциации ветеранов и инвалидов, а все подобные объединения, спонтанно возникшие после окончания войны, были сразу закрыты. До середины 1960-х годов для фронтовиков  довольно  типичной  реакцией  было  нежелание  вспоминать о войне. Одна из причин такого явления – отсутствие адекватных способов выражения военного опыта. Только во времена Брежнева сформировалась культура воспоминаний о войне под влиянием литературных и кинематографических произведений, затрагивающих данную тему, и мемуаров маршалов и генералов.

Официальная советская версия истории войны (а тем более система госу- дарственных льгот) не признавала и лишала права голоса практически все другие группы жертв, кроме советских фронтовиков и работников тыла. Военные, попавшие в плен к немцам, после окончания войны нередко оказывались уже в советских лагерях как «предатели Родины». Подобная судьба ждала и значительную часть населения оккупированных нацистами или присоединенных к СССР во время войны территорий. В официальной советской истории войны не было места для исключительной трагедии евреев – Шоа (холокоста) и для специфического опыта нацистской политики экстерминации других нацио- нальных групп – ромов (цыган), крымчаков. Все жертвы расистской политики нацизма именовались в книгах и на памятных знаках «мирными гражданами – жертвами фашизма». Абсолютно табуированной темой были советские депортации крымских татар, чеченцев и других народов-«предателей». Подлежали замалчиванию и многие сюжеты истории партизанского движения и действий Советской армии в Центральной Европе.

В 1956 году был создан Советский комитет ветеранов войны как один из инструментов пропагандистской составляющей «холодной войны» (сами же ветераны пытались использовать его для отстаивания собственных интересов). Расцвет деятельности комитета ветеранов пришелся на 1960-е годы. В 1965 году 9 мая признали государственным праздником Победы, а «Великую Отечествен- ную войну» вместо «Великой Октябрьской Социалистической революции» стали считать краеугольным камнем идеологии советского строя. Начиная с 1965 года перечень гарантированных государством льгот для ветеранов пополнялся каж- дые пять лет, к очередной юбилейной годовщине. Кульминацией явилась институализация категории «участник Великой Отечественной войны» в 1978 году. Это решение было инициативой сверху, направленной на создание социальной базы для ослабевающего коммунистического режима, а не результатом давления на государство со стороны ветеранов. С того времени люди, имеющие право на ветеранское звание, превратились в хорошо организованное статусное сообщество – одну из бесспорных опор советской политической системы. Среди льгот, которыми пользовались члены этого сообщества, – уменьшенная плата за жилье, право бесплатного проезда в городском и междугороднем транспорте, доплаты к пенсии, первоочередное право на лечение и т. д.

Поскольку значительная часть этих льгот была введена фактически через 30 лет после окончания войны, немало участников боевых действий не успели ими воспользоваться. Согласно подсчетам Марка Эделе, среди тех, кто воевал в 1939–1946 годах люди возрастной категории 30–40 лет составляли 49,6%, ветераны еще Первой мировой войны – 27,5% и молодежь, ушедшая на фронт со школьной скамьи, – 22,9%. Можно добавить, что во главе советских ветеранских организаций почти всегда стояли не рядовые солдаты, а генералы, в наи- большей степени выигравшие от существовавших государственных льгот.

Годы горбачевской перестройки со свойственными им стремительным падением жизненных стандартов и либерализацией публичной сферы, распад Советского Союза и болезненную посткоммунистическую трансформацию большинство советских ветеранов восприняли как время катастрофического упадка своего социального статуса и разрушения социального капитала. С сере- дины 1990-х годов приобретает более четкие и самобытные черты политика каждой из постсоветских стран по отношению к советским ветеранам и другим группам участников/жертв войны, которые постепенно выходят на сцену.

Государственные льготы в постсоветской Украине

В наследство от советских времен Украина получила не только современные гра- ницы, этническую и социальную структуру, систему промышленности и сель- ского хозяйства, но и население, мыслящее в рамках патерналистской модели отношений, демонстрирующее высокие ожидания от государственной социальной помощи. В советское время вопреки официальному декларированию социального равенства существовала очень развитая система льгот, обеспечивающая преференции для определенных групп (в первую очередь, работников партийно-государственного аппарата). Эта система включала специальные больницы, специальные дома отдыха, возможность покупки дефицитных това- ров. При переходе постсоветских стран к рыночной экономике система льгот стала использоваться как заменитель системы социальной защиты.

В современной Украине на государственном уровне установлено 136 видов выплат, льгот, доплат и дотаций. Наиболее многочисленные группы льготников:

К этому перечню следует добавить 10,5 млн пенсионеров (13,2% населе- ния), имеющих право на льготный проезд, а также граждан с низкими доходами, которые обращаются к государству за помощью по оплате жилищнокоммунальных услуг, – это еще около 3–4 млн лиц (до 8% населения).

Социальная категория «ветеранов войн» состоит в Украине из нескольких групп. Участниками военных действий были на протяжении десятилетий те, кто воевал во Второй мировой войне. В 1990 году эта группа была расширена за счет ветеранов войны 1979–1989 годов в Афганистане, участников советских интервенций в Венгрии 1956 года и Чехословакии 1968 года, военных операций на Кубе и украинских солдат в составе миротворческих сил ООН, а также участников других военных действий за пределами Украины. К их числу добавляются инвалиды и участники войны. Это люди, рожденные до 1932 года, и во время Второй мировой войны работавшие в тылу.

Количество ветеранов  войны  ежегодно  уменьшается.  Если  5  лет  назад в Украине проживало около 4,5 млн ветеранов войны, то в 2006 году их число сократилось до 3,2 млн, в 2007 году – до 2,9 млн, а в начале 2008 года составило 2,6 млн человек. В региональном измерении на 2006 год больше всего ветеранов войны проживало в Донецкой (306 тыс. человек), Днепропетровской (245 тыс.) и Харьковской (немногим более 190 тыс.) областях.

Среди миллионов людей с ветеранским статусом собственно участников бое- вых действий очень немного. На 1 января 2004 года их насчитывалось чуть более 371 тыс.  человек.  Учитывая  невысокую  среднюю  продолжительность  жизни в Украине (62 года для мужчин и 73 года для женщин), неудовлетворительное состояние системы охраны здоровья и тот факт, что самым молодым участни- кам боевых действий в 2010 году исполнилось 86 лет, количество доживших до наших дней фронтовиков не может превышать нескольких десятков тысяч человек. А наибольшую группу ветеранов составляют «участники войны» (более 2,5 млн человек), то есть люди, которые в 1941–1945 годах работали в тылу. К этой категории также относятся люди, отбывавшие в 1941–1945 годах наказание в тюрь- мах и лагерях; лица, которые после 9 сентября 1944 года были переселены на территорию Украины из других государств; члены семей всех указанных групп.

Все категории «ветеранов войны» имеют в Украине следующие гаранти- рованные государством льготы: бесплатное получение лекарств; бесплатное санаторно-курортное лечение; 75%-ную скидку на оплату квартиры и комму- нальных услуг; бесплатный проезд на всех видах городского транспорта; осво- бождение от оплаты налога на прибыль со всех доходов; наконец – символи- ческую ежегодную материальную помощь,  сумма  которой  колеблется  от  55 до 450 гривен (5–40 евро).

Периодически звучат предложения по систематизации «льготного» законо- дательства и ограничению числа лиц, имеющих право на разного рода льготы. Ведь сейчас в Украине 28% населения принадлежат к льготным категориям, и на их социальные нужды направляется 21% внутреннего валового продукта. Но реальных шагов в этом направлении государство не делает из-за полити- зации всех  сфер  социальной  политики  и  использования  вопроса  о  льготах в качестве инструмента получения симпатий избирателей на очередных выбо- рах. Ярким примером может служить подписанный Леонидом Кучмой наканун.

«оранжевой революции» закон «О социальной защите детей войны». Этот закон предоставил статус «детей войны» всем гражданам Украины, которым на 2 сентября 1945 года не исполнилось 18-ти лет. Таким образом, в конце 2004 года почти 8 млн украинцев получили следующие льготы: 10%-ю надбавку к пен- сии, право на жилищные субсидии, право на первоочередное трудоустройство и сохранение работы при сокращении штатов, право на первоочередное полу- чение земельных участков. Сомнительность такого решения (особенно в кон- тексте хронической нехватки средств в государственном бюджете на структур- ные реформы) не мешает ему оставаться в силе по сей день.

Проблема статуса ветеранов УПА

Украинское националистическое подполье действовало до конца 1950-х годов. Оно охватывало территории областей, присоединенных к СССР в 1939 году вследствие советско-немецкой агрессии в отношении Польши. В рам- ках мер по усмирению этого движения и советизации Западной Украины на протяжении нескольких послевоенных лет было убито 153 тыс., аресто- вано 134 тыс. и депортировано вглубь СССР более 203 тыс. жителей региона. Иными словами, советские репрессии охватили более 10% населения запад- ноукраинских областей. Этот факт глубоко укоренился в исторической памяти населения региона, симпатии которого к Украинской повстанческой армии (УПА), как признавали сами ее деятели, «держались на национальном сознании, патриотизме, но не на поддержке нашей политической или соци- альной программы».

В конце 1980-х – начале 1990-х годов апелляция к антисоветской деятельно- сти УПА стала одним из важнейших идеологических акцентов. Тогда же в горо- дах Восточной Галиции и Волыни стали появляться памятники Степану Бан- дере и другим руководителям Организации украинских националистов (ОУН), имевшие целью подчеркнуть десоветизацию городского пространства. Уста- новка памятников относится к компетенции местных властей, которые в дан- ном вопросе действовали автономно от Киева. Выбор именно Степана Бандеры в качестве главного героя во многом был обусловлен, как это ни парадоксально, советской пропагандой. Далеко не единственная жертва советских спецслужб – человек, который провел фактически всю Вторую мировую войну в немецком лагере Заксенхаузен – Степан Бандера был выбран СССР на роль антигероя номер 1. Соответственно, десоветизация должна была произойти по принципу изменения знака минус на плюс. И одним из её (возможно, не всегда осозна- ваемых) способов стало возведение мемориалов Бандере в стиле памятников советским генералам или партизанам.

Но региональное чествование Бандеры и УПА не решило вопрос о правовом статусе ветеранов этой организации и официального государственного призна- ния/непризнания их борьбы. Не решил этой проблемы и 16-й пункт перечня лиц, относящихся к «участникам боевых действий» в Законе Украины «О статусе ветеранов войны, гарантиях их социальной защиты» от 22 октября 1993 года.

Этот пункт предоставил статус ветеранов «воинам Украинской повстанче- ской армии, которые принимали участие в боевых действиях против немецко- фашистских захватчиков на временно оккупированной территории Украины в 1941–1944 годах, не совершили преступлений против мира и человечества и реабилитированы согласно Закону Украины «О реабилитации жертв поли- тических репрессий в Украине». Таким образом, закон предоставил статус ветеранов тем воинам УПА, которые воевали против «немецко-фашистских захватчиков», но никоим образом не сформулировал отношение к антисовет- ским действиям партизан, особенно после 1944 года.

Первая парламентская комиссия по изучению деятельности националисти- ческого подполья была создана еще в 1991 году, но подготовленный историком Виктором Ковалем подчеркнуто глорификационный и совершенно некритиче- ский вывод об истории УПА не был воспринят коммунистическим большин- ством (кстати, тем же самым, которое приняло все основные акты о независи- мости Украины). Уже во время президентства Леонида Кучмы, который пытался проводить линию «многовекторности» не только во внешней, но и в истори- ческой политике, для правовой оценки деятельности УПА в 1997 году была создана правительственная комиссия, а при ней – рабочая группа историков во главе со Станиславом Кульчицким. Подготовленные ею выводы содержали принципиальное признание авторитарно-националистической природы идео- логии Организации украинских националистов (ОУН), но призывали к «вос- становлению исторической справедливости» и официальному признанию вои- нов УПА ветеранами войны. В июле 2004 года, за полгода до президентских выборов, премьер-министр Анатолий Кинах предложил парламенту предоста- вить воинам УПА статус ветеранов. Предложение не получило поддержки депу- татов, что очевидно свидетельствовало о недостаточной заинтересованности в этом решении президента Кучмы.

Следующий президент – Виктор Ющенко, пришедший к власти благо- даря Майдану (на котором, кстати, реяли и красно-черные флаги УПА), сделал попытку реконцептуализировать  празднование  Дня  Победы  9  мая,  призвав к примирению ветеранов и предложив образ войны, в которой украинцы вое- вали по разные стороны фронта, но за общую цель – «независимую Украину». Возможно, ради этой стратегической цели Ющенко в первые годы свого пре- зидентства не настаивал на вопросе юридического статуса воинов УПА. А уже через несколько лет, когда уровень доверия к президенту серьезно упал, поста- новка этой проблемы в стенах парламента была обречена на провал.

После первого тура президенстких выборов 2010 года, на котором Виктор Ющенко получил 5,45% голосов, он неожиданно присвоил Степану Бандере звание «Героя Украины». Это событие вызвало остро негативную реакцию вне Украины (в первую очередь, в Польше, России и Израиле), а Европейский пар- ламент обратился с просьбой к новому президенту Виктору Януковичу пере- смотреть это решение. Интересно, что указ Ющенко от 12 октября 2007года о посмертном присвоении звания «Герой Украины» главнокомандующему УПА Роману Шухевичу (который в 1950 году погиб в столкновении с советскими вой- сками) имел куда меньший резонанс, хотя, конечно, не прошел незамеченным.

Однако эти решения президента Ющенко не решили юридической или сим- волической проблемы места националистического подполья в современном украинском образе Второй мировой войны. Тем более не решил этих проблем подписанный Ющенко в последние дни его президентства указ от 28 января 2010 года  «О  чествовании  участников  борьбы  за  независимость  Украины в ХХ веке». Фактически этот указ свелся к призыву правительству разработать законопроект «О правовом статусе участников борьбы за независимость Укра- ины в ХХ веке». Вопрос, почему подобный призыв появился только в послед- ние дни президенства Ющенко, можно считать риторическим.

Если решение о государственном признании правового статуса и пред- оставлении льгот относится к компетенции высшего органа законодательной власти – парламента, то выполнение Закона от 1993 года и инициативы по ока- занию определенной материальной помощи отдельным группам населения зависит от воли местных органов власти. Следовательно, льготы и социальные гарантии бывшим воинам УПА в значительной степени зависят от особенно- стей власти на местах в разных регионах Украины. Например, во Львове вете- раны УПА (а их в городе насчитывается около 590 человек) ежемесячно полу- чают доплату к пенсии 500 гривен (около 45 евро) из городского бюджета и освобождаются от оплаты жилищно-коммунальных услуг. В селах Львовщины, где возможности местных бюджетов более скромные, такие доплаты к пенсии составляют от 50 до 200 гривен. В августе 2005 года областной совет Волын- ской области признал УПА стороной – участницей Второй мировой войны, а ее ветеранов – «борцами за свободу и независимость Украины на террито- рии Волыни». Соответственно, за ними были закреплены льготы, аналогичные льготам ветеранам Великой Отечественной войны, но оплачиваемые за счет средств местного бюджета. 17 июня 2009 года Тернопольский областной совет рекомендовал установить за счет средств областного бюджета надбавки к пен- сиям ветеранов УПА в размере 100%. Таким образом, размер государственнойподдержки ветеранов УПА варьируется в зависимости от региона и возможно- стей местной власти. А из рядов бывших уповцев периодически слышны недо- уменные возгласы, что в независимой Украине бывшие солдаты УПА и жертвы политических репрессий получают несравнимо более скромные пенсии, чем сотрудники КГБ и других советских карательных органов.

Организации ветеранов и их роль в украинской политике

Организация ветеранов Украины, которую до своей смерти в 2008 году возглав- лял советский генерал армии, депутат Верховной Рады от Коммунистической партии Украины (КПУ) Иван Герасимов, остается бастионом советского вừдения истории войны и недвусмысленно выступает одним из ретрансляторов полити- ческих лозунгов КПУ. В октябре 1996 года в Киеве прошел учредительный съезд альтернативного Всеукраинского объединения ветеранов Второй мировой войны, который продемонстрировал желание «отмежеваться от проимперских действий и намерений возродить Советский Союз ветеранской организации, возглавляемой товарищем Герасимовым» и «объединить усилия всех ветеранов, которые признают и поддерживают Конституцию Украины и ее независимость и тем самым содействуют консолидации украинского общества». Во главе нового объединения стал участник войны в рядах Красной армии, физик- теоретик и известный своими патриотическими выступлениями народный депутат Игорь Юхновский (через 10 лет, в 2006 году, он возглавил Украинский институт национальной памяти). Всеукраинское объединение ветеранов четко обозначило свою «государственническую» позицию и поддержало идеи прези- дента Ющенко о примирении ветеранов войны. Уступая прокоммунистической Организации ветеранов Украины численностью и влиянием, новое объедине- ние все же смогло обеспечить плюрализм ветеранских выступлений в полити- ческой сфере.

О природе взаимодействия (а точнее, о его отсутствии) двух этих орга- низаций может свидетельствовать их реакция на вышеупомянутое решение Ющенко о присвоении звания «Героя Украины» Степану Бандере. В обра- щении Организации ветеранов, написанном языком советской пропаганды, утверждалось:

«В современном мире нет, наверное, страны, где так открыто поощ- рялся бы национал-фашизм и очернялась бы, да еще и в год 65-лет- него юбилея, Победа над фашизмом, решающую роль в которой сыграл советский, в том числе украинский народ».

В заявлении-ответе Всеукраинского объединения ветеранов, написанном в таком же непримиримо пропагандистском духе, подчеркивалось, что конку- рентная организация

« …представляет лишь ветеранов-коллаборантов – верных пособников кровавой тоталитарной компартии уже мертвого Союза, именно тех верных «ленинцев и сталинцев», которые покрыли могилами Украину в годы голодомора и массовых убийств».

В целом участие ветеранских организаций в политической жизни Украины маргинально. И в этом ее отличие от соседних России или Беларуси, где «обра- щениями ветеранов» обосновывались радикальная ревизия школьных учебни- ков истории или даже политические преследования неугодных власти периоди- ческих изданий, интернет-сайтов или журналистов. Многомиллионная группа «ветеранов» в Украине социально, скорее, аморфна и пассивна. Среди заметных примеров успешного политического давления от ее имени можно вспомнить разве что возвращение в школьные учебники термина «Великая Отечествен- ная война» (парламентская дискуссия по этому поводу проходила в середине 1990-х годов). Однако это возвращение не повлияло на общую интерпретаци- онную схему учебника, довольно последовательно ориентированную на кон- вергенцию советского и националистического нарративов войны. Оно лишь породило забавную терминологическую анархию вроде «Националистическое подполье в годы Великой Отечественной войны».

Как не существует единой организации советских ветеранов, так нет и еди- ного объединения ветеранов УПА. Тем более что во время войны существо- вали (и сегодня существуют) отдельные, нередко антагонистические организа- ции, ведущие свою генеалогию от двух фракций ОУН – бандеровской (которая всегда имела репутацию более революционной и радикальной) и мельников- ской (более умеренной и компромиссной). Понятно также, что численность ветеранов УПА не превышает несколько тысяч человек, которые, однако, имеют серьезный символический капитал в глазах части украинского общества.

Накануне президентских выборов 2010 года Всеукраинское братство ОУН–УПА выступило с обращением, призывающим украинский народ и всех «патриотических» кандидатов в президенты объединиться вокруг кандидатуры Виктора Ющенко, который единственный, по их мнению, «способен оказать справедливое сопротивление Медведеву и Путину и гарантировать Украине независимость»27. В этом обращении содержалась прямая критика Олега Тягни- бока – наиболее радикального в своих высказываниях кандидата в президенты, который во время кампании интенсивно ссылался на борьбу УПА и в то же время пытался использовать в Украине антииммиграционные лозунги крайне правых современных европейских политиков. Авторы обращения упрекали Тягнибока в нежелании отказаться от собственных амбиций в пользу Ющенко. В то же время штаб Тягнибока распространил другое «Обращение ветеранов УПА к украинцам», призывавшее голосовать только за Тягнибока, который один из всех кандидатов проявил «настоящее уважение» к УПА. Остается добавить, что на президентских выборах Олег Тягнибок набрал 1,43% голосов.

Другие категории жертв войны

В песне Булата Окуджавы, которую он написал в 1970 г. для фильма «Белорус- ский вокзал», гениально передано одно из важнейших советских представле- ний о войне: «А значит, нам нужна одна победа, / Одна на всех, мы за ценой не постоим…» Формула Булата Окуджавы «мы за ценой не постоим» очень удачно отражает место жертв в советской картине войны. Цена Победы, отно- шение советского командования к жизням рядовых солдат – эти темы не вхо- дили во времена СССР в число желательных. Проблема жертв среди граждан- ского населения поднималась, в первую очередь, для иллюстрации жестокости немецкого оккупационного режима. При этом, как уже упоминалось в начале статьи, отдельного упоминания еврейских или ромских (цыганских) потерь во времена нацистского режима в этом нарративе не было. А на темы репрессий против жителей оккупированных территорий после восстановления советской власти, отношения СССР к советским военнопленным, массовых депортаций 1944–1946 годов было наложено абсолютное табу.

Известно, что на принудительные работы в Третий рейх было вывезено почти 6 млн человек, из них 2 175 тыс. были гражданами СССР и 1 662 тыс. – гражданами Польши. В 2000 году в Германии был создан специальный фонд для выплаты компенсаций бывшим остарбайтерам. На протяжении июля 2001 – декабря 2006 года 471 тыс. граждан Украины получили денежные компенсации от немецкого фонда «Память, ответственность, будущее». Бывшие узники кон- цлагерей и гетто получили по 7,5 тыс. евро, узники лагерей и тюрем – от 2,5 до 6 тыс. евро, вывезенные на принудительные работы в промышленности – по 2200 евро, в сельском хозяйстве – по 750 евро. Для большинства получа- телей эта материальная помощь стала серьезной поддержкой в условиях эко- номической трансформации Украины. Хотя иногда выражались и протесты против градации жертв или отличий в размере компенсаций для бывших граж- дан СССР и граждан других стран. Величина выплат варьировалась, так как финансовая обеспеченность партнерских организаций, которым в отдельных странах поручалось их осуществление, основывалась на оценках численности лиц в стране, имевших право на получение такого рода выплат. Кроме того, пар- тнерские организации имели определенную свободу действий, позволявшую учитывать дополнительные группы жертв.

Были также сделаны попытки распространить предусмотренные законом о Фонде «Память, ответственность, будущее» выплаты на такую специфическую группу жертв нацизма как советские военнопленные. Поскольку Советский Союз не подписал Женевской конвенции 1929 года о правах военнопленных, а расистская идеология нацизма трактовала славян как «низшую расу», судьба 3 млн пленных красноармейцев была по-настоящему ужасной (более полутора миллионов из них умерли от голода или бесчеловечного отношения в немец- ких концлагерях; а те, кому удалось выжить, после войны попали уже в совет- ские лагеря). По приблизительным оценкам, ныне в живых из них остались 45–48 тыс. человек. Судебный процесс о пересмотре формулировки закона, что «пребывание в плену не дает оснований для получения компенсации», закон- чился поражением истцов. Показательно, что в роли последних выступила не какая-нибудь организация военнопленных, а группа немецких и российских историков и юристов. Иначе говоря, советские военнопленные остаются фак- тически едва ли не наиболее виктимизированной и менее всего признанной из всех групп жертв нацизма.

Если бывшие остарбайтеры  получили  помощь от Германии и Австрии (последняя в 2006 году выделила 25 млн евро на программу обучения потом- ков людей, принудительно вывезенных на работы в рейх), а жертвы холоко- ста получают регулярную помощь из США, Германии и Израиля, то вопрос о компенсации жертвам советской депортации крымских татар даже не поставлен. В Украине до сегодняшнего дня нет Закона «О восстановлении прав лиц, депортированных по национальному признаку», что крайне обостряет земельный, политический и культурный вопрос в Крыму. Ситуацию ухудшает возрастание отчуждения и взаимного недоверия между двумя основными группами населения полуострова: русскоязычным большинством, которое (как показывают социологические исследования) объединяет русских и укра- инцев, и меньшинством – крымскими татарами, получившими разрешение вернуться в Крым из мест депортации (в первую очередь, Узбекистана) только в конце 1980-х годов. Ситуация с жертвами послевоенных «обменов населением» между Польшей и Советским Союзом отличается в первую очередь тем, что эти люди не вернулись после распада СССР в места своего прежнего проживания.

Выводы

Вторая мировая война остается центральным событием для исторического самосознания современного украинского общества. При этом распад Совет- ского Союза означал также исчезновение единого официального образа войны, альтернативы которому создаются до сегодняшнего дня. В постсовет- ской Украине существует несколько групп ветеранов и/или жертв войны, раз- личающихся между собой численностью, политической активностью, симво- лическим капиталом, размером государственных льгот.

Причем большинство ветеранов – и советских, и УПА – выступают против принятия мученического образа войны, предпочитают видеть себя героями- победителями, а не жертвами борьбы политических систем. В то же время обе группы чувствуют себя в моральном и материальном проигрыше. Современ- ная Украина очень далека от образа государства, за которое проливали кровь и красноармейцы, и воины УПА. Более того, обе группы полагают, что обошли именно их, в то время как противоположная группа получает слишком много льгот или внимания со стороны государства. Демонстративно отказываясь от диалога с противоположной стороной (понятно, что существуют единичные исключения, но они лишь подтверждают правило), и организации советских ветеранов, и братства воинов УПА демонстрируют удивительную предан- ность пропагандистской риторике времен войны. И в этом они очень похожи друг на друга.

Из-за архаичности риторики и еще больше – из-за немногочисленности ветеранских организаций последние не играют заметной роли в украинской политике. Попытки инструментального использования «обращений ветера- нов» или «требований ветеранов» для решения определенных политических вопросов в Украине играют куда меньшую роль, чем в России или Беларуси, где контролируемые государством более монолитные ветеранские структуры выполняют важную функцию легитимизации отдельных решений местных политических режимов.

Только недостаток современных социальных гарантий заставляет ветера- нов признавать себя жертвами. В связи с этим нередко возникает неприязнь на бытовом уровне к остарбайтерам – мол, «мы защищали страну и получаем копейки, а они работали на врага и купаются в деньгах». Бывшие остарбайтеры, жертвы холокоста или советские военнопленные не играют практически ника- кой роли в общественной жизни Украины. Национально окрашенная память евреев или крымских татар о годах войны легла в основу идентичности этих групп, но интеграция этой памяти в украинский нарратив Второй мировой войны остается значимой проблемой.

Этот нарратив формировался постепенно, со множеством противоречий, но в целом за все годы независимости можно выделить несколько его устой- чивых черт. Одна из них – виктимизация или жертвенность. На официальном уровне в самопрезентации Украины элементы образа нации – жертвы двух тоталитарных режимов преобладают над элементами образа одной из стран-победительниц. Украинские школьные учебники сознательно противо- поставляют преступления и ошибки партийного руководства и советского командования страданиям  и  подвигу  рядовых  граждан.  Весьма  спорный, с исторической точки зрения, тезис о «единстве украинского народа в войне» нацелен на формирование  политической  нации  в  современной  Украине. А противоречивые процессы этого формирования в стране, где не срабаты- вает типичная восточноевропейская схема «один язык – одна религия – одна нация», являются одним из наиболее интересных политических и культурных феноменов Европы.

Полный текст PDF (PDF, 175 kB)